Поцелуй Ангела
Некоторые люди - молодцы. Чего не скажешь о других. Одни читают книжки по психологии, посещают психотренинги, заводят психоаналитиков. Другие - ничего подобного. Живёт такой человек абы как, махнув на свою жизнь рукой и отпустив её, красавицу, на самотёк. Бывает, правда, и таким везёт. Случается, не идёт, не идёт Магомет к горе, и вот сама гора к Магомету тащится. Встречает однажды бедняжка доброго волшебника, который по собственной инициативе эту пропащую, в общем-то, жизнь чудесным образом обустраивает.
Татьяна Петровна находилась в той отрицательной женской фазе, когда слово "любовь" ещё не ассоциируется с патриотизмом, но уже кажется неприличным в отношении чужих мужчин. Своим собственным мужчиной после развода десятилетней давности Татьяна Петровна так и не обзавелась, поэтому с недавнего времени начала представляться Татьяной Петровной, хотя ещё лет десять вполне могла бы сойти за Татьяну.
Интерес к любви пропал у Татьяны Петровны сам собой, когда она вдруг поняла, что, раздеваясь перед мужчиной, боится услышать комплимент или даже междометие, выражающее одобрение. Одобрение её фигуры стало казаться Татьяне Петровне оскорбительным, потому что означало, что её как бы сравнивают с другими обнажёнными женщинами, моложе и старше, привлекательнее и уродливее, и выносят таким образом вердикт. В этот момент Татьяна Петровна чувствовала себя курицей не первой свежести, но пока ещё съедобной. Ей вспоминалось, как и сама она на рынке берёт иной раз обветренную курятину двумя пальчиками за лапку, нюхает и разглядывает, соображая, есть ли резон экономить или взять подороже. В то, что мужчина может отнести её в класс дорогих и гладких курочек, Татьяна Петровна не верила, а участвовать в распродаже со скидкой не хотела.
"Если уж на то пошло, - думала Татьяна Петровна, - я вообще не курица. Я одна единственная, неповторимая Татьяна Петровна. С каждым годом моя индивидуальность оформляется всё больше и больше. Если для любви мало внутренних форм, а нужны ещё внешние, стало быть, нам с любовью - не по пути". Решив так год назад, Татьяна Петровна сделала за это время целый ряд интереснейших наблюдений. Перестав смотреть на мужчин на улице, в супермаркетах и учреждениях, Татьяна Петровна обнаружила, что они тоже совершенно перестали на неё оглядываться и тем более приставать. Поначалу отсутствие мужского внимания тяготило Татьяну Петровну: она хоть и отказалась от мужчин, но не хотела так сразу отказываться от удовольствия их отшивать. Разочарование по этому поводу улетучилось, как только Татьяна Петровна исключила из своего рациона любовные телесериалы, мелодраматические романы, женские журналы и общение с сексуально-озабоченными подругами.
"Поразительная вещь, - думала Татьяна Петровна. - Потребность в любви навязывается женщинам извне. Это не гормоны, не феромоны, не природа и не погода. Это программирование со стороны массмедиа. Как только женщина прекращает участие во всеобщей мастурбации, в её организме перестают бурлить гормоны, на неё не действуют феромоны, меняется её природа и не возбуждает никакая погода: ни романтическое весеннее утро, ни томный летний денёк, ни зябкий зимний вечерок".
…Как раз одним таким зябким февральским вечерком стояла Татьяна Петровна на автобусной остановке, возвращаясь из театра, и ждала последний автобус. Ловить машину Татьяна Петровна, хоть и могла себе позволить, не хотела, потому что брезговала общением в замкнутом пространстве с незнакомым представителем мужского пола.
Позади Татьяны Петровны на автобусной остановке находился представитель вышеупомянутого пола, но совсем юный и совершенно, как выражаются люди, готовый. Представитель сидел на скамейке, уронив голову на руки, и спал. Глянув на него искоса, Татьяна Петровна отметила только кудрявые белые волосы и заляпанные грязью голубые джинсы.
- Мадемуазель! - услышала вдруг Татьяна Петровна нежный голос, после чего позади неё прозвучал мелодичный свист. "Только этого ещё не хватало", - испугалась Татьяна Петровна и прижала к груди сумочку.
- Пардон, мадам, - молодой человек поднялся со скамейки и, слегка шатнувшись, подошёл к ней. - Прошу прощения за гнусное предложение. Не будет ли мадам так любезна, прокатить меня на такси?
Взглянув нахалу в лицо, Татьяна Петровна поразилась его нереальной красоте. "Наркоман", - похолодела от ужаса женщина. Она, хоть и не рассматривала никогда наркоманов, сейчас же заключила, что только от наркотиков у человека может быть такое фарфоровое нежно-розовое лицо и такие огромные лилового цвета глаза.
- Сколько вам нужно? - женщина судорожно расстегнула сумочку, слегка пятясь, чтобы наркоман не выхватил её у неё из рук. - Сто? Двести?
Протянув молодому человеку деньги, она едва не выронила сумочку, но успела подхватить её дрожащими руками. Наркоман спокойно взял протянутые двести рублей и сунул их в карман светло-бежевой забрызганной, как и джинсы, дублёнки.
- Не желаете прокатиться со мной? - спросил он.
Скованная страхом Татьяна Петровна повернулась и пошла по проезжей части, голосуя трясущейся рукой. Редкие машины, как назло, проезжали мимо.
- Вы неправильно голосуете, - паренёк быстро догнал Татьяну Петровну.
Татьяна Петровна пыталась нащупать в сумочке газовый баллончик.
- Не надо, - остановил её он. - Газовые баллончики делают так некачественно, что вы отключитесь быстрее, чем я. Тем более некурящая женщина. Почему, кстати, некурящая? Детей у вас нет, с мужем в разводе одиннадцать лет, не живёте вместе тринадцать. Любовника нет больше года. Квартира малогабаритная. В такой ситуации женщины обязательно курят.
Татьяна Петровна шагала всё